Огонь памяти в Речице

В субботу Речицу всколыхнуло событие не только районного, но и регионального значения - здесь у памятника жертвам Речицкой трагедии состоялся торжественный митинг. Его приурочили ко Дню освобождения Калужской области от немецко-фашистских захватчиков.

В полдень площадка возле монумента и даже дорога были запружены народом: из Думиничей приехали руководство, молодежные организации, поисковики и просто неравнодушные люди. Кто-то из них в этой деревне появился на свет - для них это зов сердца, зов малой родины.

Общее внимание привлекала большая группа мужчин в камуфляжной форме. Оказалось, что это из Малоярославца прибыли воины-пограничники запаса. Их общественная организация называется «Пограничное братство». Но кто-то сообщил мне, что среди бравых вояк жители и других городов, так что можно считать «Братство» областным.

Приезд дальних гостей - заслуга уроженца Речицы Григория Носова, который у ветеранов погранвойск человек свой, близкий по духу. Григорий Алексеевич ведет большую патриотическую работу и давно озаботился историей родной деревни.

Память жертв Речицкой трагедии и вообще Великой Отечественной почтили минутой молчания. Ту войну Александр Романов назвал самой страшной и кровопролитной. Александр Иванович говорил «без бумажки», от души. Он сказал: «В нашем районе 28 воинских захоронений, в которых покоится прах 25 860 бойцов и командиров Красной армии. Мы должны их помнить и будем делать это, надо рассказывать молодежи о том, что именно наша страна остановила коричневую чуму, разгромив германский фашизм».

Александр Романов сообщил, что зверства захватчиков в Речице, когда было расстреляно более 80 мирных жителей, рассматривались на Нюрнбергском процессе. Александр Иванович поблагодарил ветеранов погранвойск за активное участие в митинге.

Григорий Носов не сразу смог начать своё выступление — нахлынули чувства. Никто точно не знает, сколько жителей Красногорья, Колчевки и Речицы покоится в округе в нескольких безымянных захоронениях, - сказал он. - Иногда приходится слышать, что не надо ворошить могилы. Но я с этим не согласен, и меня поддерживает районное руководство».

Григорий Алексеевич обратил внимание на огонь, изображенный на вершине памятника: «Он символизирует сердца тех, кто покоится в бывших подвалах вокруг Речицы. Помню, как рабочие Дубровской сельхозтехники устанавливали эту стелу к 40-летию Победы. Я сказал тогда, что она слишком мала. Мне ответили, что это временно, чтобы только отметить место трагедии. Но вот она стоит до сих пор...»

Поисковик Евгений Сухоруков, как истинный краевед, дополнил рассказы о Речицкой трагедии конкретными примерами. Немцы прибыли сюда из Франции и были ожесточены нашими снегами, морозами и непривычно упорным сопротивлением: у каждой такой деревни фашисты теряли сотни солдат. Потенциальную опасность для них представляли даже 15-летние дети.

Евгений Георгиевич подробно рассказал о злоключениях одного из таких подростков - Данилы Суслова, который стал свидетелем зверств врага. Разутый фашистами, он обморозил ноги и чуть не лишился жизни от гранаты, брошенной в погреб, где мальчик укрылся с односельчанами.

А потом была не менее драматичная история с «дорогой смерти» на Будские выселки, где по минному полю вместе со всеми фашисты гнали и бабушку Евгения Сухорукова.

На митинге присутствовал единственный ныне живущий очевидец оккупации деревни и Речицкой трагедии Николай Ионович Нечаев. Ветеран поделился своими воспоминаниями. Чувствуя всеобщее внимание, он увлекся и, активно жестикулируя, рассказывал со многими подробностям: как началась война, с какой стороны пришел враг, какие шли бои, как он попал в Красногорье, а оттуда, уже с советскими солдатами, через Марьинский завод – на Будские выселки. Похвастался, что наши военные даже выдали ему солдатское обмундирование. Не забыл Ионыч и про предателя, который нашелся в деревне. Он «подогнал» немецкую разведку, и вскоре нашим сильно досталось. Не помогли и минометы – пришлось отступить.

Ветеран считает, что его спас невеликий рост: «Я был маленький, чуть что – хоронился к бабке под зипун». А потом были брянские лагеря, оттуда попал в Бухенвальд. И опять-таки чудом остался жив.

«А здесь я родился и прожил всю жизнь», - продолжал Ионыч. Он показал, где находилась школа-десятилетка и где была начальная. Посетовал, что окончил всего 2 класса: «Так что я мужик неграмотный, но мне уже 90 с лишним, я с 27-го!»

Последним выступил Михаил Данилович Суслов, сын того самого Данилки Суслова, разутого фашистами на морозе. Он поблагодарил администрацию района, а также «братство погранцов» за этот памятный митинг, и отметил, что его сыновья - один пограничник, второй - матрос. И дед мог бы ими гордиться. «Сейчас в мире неспокойно, - сказал Михаил Суслов, - но я знаю, что граница на замке».

«О трагедии, - продолжил он, - немало сказано, снят фильм. Мой отец тоже в свое время написал об этом большую статью в «Думиничские вести».

Михаил Данилович выразил надежду, что земляки и гости собрались в Речице не в последний раз, что здесь и дальше будут чтить память о людях, которые перенесли такую страшную трагедию.

Мужеству и стойкости жителей Речицы, живых и погибших, Почетный караул салютовал залпом из карабинов с примкнутыми штык-ножами, что оказалось очень эффектно. Особый восторг испытали мальчишки.

Потом рядом со ржавыми касками военной поры в торжественном молчании легли венки, а над ними - живые цветы. Каждый в эти моменты думает о чем-то своем, но по сути об одном: Родине, памяти, истории, связи времен. Особенно заметно рассерьезничались дети. Собственно, им-то больше всего и нужны такие мероприятия. И совершенно правильно, что взрослые привели их к памятнику.

Например, у стелы можно было видеть учителя из Брыни Евгению Кувшинову. Она приехала вместе со внуком Лёвой. «Какова причина?» - спросил я. Короткий ответ всё прояснил: «Мой дедушка - уроженец Речицы, а бабушка в 1942 году шла по этому минному полю».

Митинг своей особенной атмосферой наверняка оставил неизгладимый след в душах участников. Это след от воспоминаний свидетеля трагедии, не удержавшейся мужской слезы, искренних проникновенных слов земляков, минуты молчания. Особенно запомнился поступок незнакомой городской женщины с двумя фотоаппаратами на шее. Подойдя к Николаю Нечаеву, она прижала старого человека к себе и горячо поцеловала в щёку. Ионыч буквально расцвел.

Я не один в этот час ощутил эффект единения, того самого единства, к которому нас, россиян, призывают президент, губернатор, и все другие здравомыслящие люди. Символический огонь памяти на речицкой стеле засветился ярче.